«Впусти меня. Сага»: Рецензия Киноафиши
Желание заработать понуждает прокатчиков совершать весьма курьезные вещи, переименовывая фильмы так, чтобы они хоть названиями походили на те или иные коммерческие хиты. Свежий американский ремейк шведского фильма 2008 года «Впусти меня» снабдили подзаголовком «Сага», дабы ловким движением рук прицепить его к «Сумеркам» и таким манером затащить в зал побольше восторженных юных дев, воспламеняемых непрестанными размышлениями о том, каким он будет – первый укус. Сложно сказать, насколько этот трюк сработал, однако юные девы, обманным путем подвигнутые к просмотру, наверняка не раз помянули человека, переведшего название Let Me In на русский, словами далеко не самыми девичьими. Оно и понятно, ибо между вышеупомянутыми фильмами нет абсолютно ничего общего.
Однако гораздо интереснее здесь другой момент. Мэтт Ривз переснял «Впусти меня» настолько близко к оригиналу, причем оригиналу совсем свежему, к тому же не утраченному вследствие какой-нибудь катастрофы, но вполне себе имеющему хождение по киносообществу, что невольно возникает вопрос: а, собственно говоря, зачем? Да, версия Ривза столь же талантлива и прекрасна, сколь и изначальный фильм Томаса Альфредсона; и камера Грейга Фрейзера, и музыка Майкла Джаккино, и актерские работы Ричарда Дженкинса и юных Коди Смита-МакФи и Хлои Грейс Моретц, – всё, кроме топорных спецэффектов в сценах кусания жертв, просто замечательно, но стоит ли клонировать все талантливые фильмы, которые тебе понравились, если для такого клонирования могут найтись деньги и производственные мощности? Конечно, популяризация тоже важна: не столь уж много американских зрителей видели, допустим, оригинальную версию «13» Гелы Баблуани, в то время как второй вариант этой же картины, снятый тем же Баблуани (правда, с некоторыми изменениями, ибо переснимать самого себя один к одному – как-то уж совсем тоскливо), отсмотрен гораздо бóльшим количеством жителей США. С «Впусти меня», естественно, та же самая ситуация. И тем не менее вопрос остается открытым: неужели кризис воображения в Голливуде достиг таких размеров, что стопроцентные, покадровые ремейки только-только снятых зарубежных фильмов превратились в самостоятельную отрасль индустрии?
В связи с этим наиболее любопытно начало Let Me In, где явлено единственное хоть сколько-нибудь заметное отличие картины Ривза от шведского оригинала: не считая, конечно, титра, гласящего, что действие происходит в Соединенных Штатах в 1983 году. По радио очередной пастырь призывает слушателей обратиться к Богу и, дабы подкрепить свой призыв авторитетным мнением маститого европейского интеллектуала (непонятно, правда, на кого может подействовать подобный аргумент в такой глухомани, какая изображена в Let Me In, но это уже другой сюжет), цитирует Алексиса де Токвиля, писавшего, что истинное величие Америки познаётся по тому пылу, с которым проповедуется благочестие в ее церквях. Конечно, к 1983 году упомянутый пыл заметно подугас, однако тут важнее не историческая ситуация с благочестием, а вопрос с величием Америки – в свете всевозрастающей моды на ремейки и, соответственно, стратегии творения как буквального повторения, переснятого кадр в кадр. Ответ на этот вопрос не столь очевиден, как может показаться людям, тотально не любящим США: здесь явно есть над чем поразмыслить…
Vlad Dracula