«Красные огни»: Рецензия Киноафиши
Если предыдущий фильм галисийца Родриго Кортеса «Погребенный заживо», поставленный по сценарию Криса Спарлинга, критика приняла с распростертыми объятиями, то «Красные огни», снятые по сценарию самого режиссера, были встречены в штыки. В российской, например, прессе фильм почти единодушно освистали, назвав провалом в духе М. Найта Шьямалана, образчиком плохой драматургии, бесполезной тратой актерских ресурсов и фокусническим жульничеством по отношению к зрителю. Если б отечественные критики смотрели более внимательно (чего в данном случае тотально не произошло), они бы вспомнили не только шьямалановские «финальные перевороты» (сами по себе, кстати, отнюдь не плохие, а в трех случаях так и просто превосходные), но прежде всего «Черную радугу» Майка Ходжеса – чрезвычайно мощную и категорически недооцененную картину о цирковой профанации мистики, даре ясновидения и неизбежной трагедии того, кто оказывается этим даром наделен. Совершенно очевидная цель Кортеса, причем цель, вопреки критике, достигнутая, – отнюдь не игра на ловком иллюзионистском переворачивании сюжета, но отыскание той мысленной точки, того пространства, той корежащей и вместе с тем исцеляющей ситуации, в которой герой способен встретить затаенного, потайного себя, загнанного в угол доводами рассудка, стандартами своего социального слоя и последствиями той изначальной драмы, что развернулась вне кадра, а в кадре проявилась лишь в виде отпечатка и отголоска.
В сущности, вся строго научная работа по разоблачению шарлатанов, которую ведут персонажи Сигурни Уивер и Киллиана Мёрфи, оказывается расчищением «ландшафта» для обнаружения подлинного дара – ноши еще более тяжелой, нежели черные очки слепца и необходимость ежесекундно синхронизировать «чудо» с проворными ассистентами. Само выстраивание пространства, наполовину затененного, неспешно ткущегося из аргументов, сомнений, коматозной тишины, заботливо-иронической напряженности взаимоотношений (пейзаж, напоминающий плотную вязь политического триллера), чтобы буквально взорваться в эндшпиле, – весь этот кропотливый труд, проделанный Кортесом и оператором Шави Хименесом (на чьем счету – «Неуязвимый» («Интакто») Хуана Карлоса Фреснадильо, «Станочник» (в российском прокате – «Машинист») Брэда Андерсона и «Агора» Алехандро Аменабара), служит не просто созданию атмосферы, но именно обнаружению искомого смысла. Поединок величественного инфернального старца, беспрепятственно левитирующего, оперирующего пальцами на манер филиппинских хилеров, изгибающего ложки и струи воды то ли благодаря силе мысли, то ли благодаря технической эрудиции (Роберт Де Ниро, как всегда, в отличной форме), и молодого разоблачителя шарлатанов становится опровержением сразу обоих стереотипов: «научного» и «народного». Кортесу бесспорно удается пройти между Сциллой позитивного знания и Харибдой суеверия, причем проделать это не без социального сарказма (речь о Птолемее, Галилее и Бруно оказывается в свете финала более чем двусмысленной, а «сеансы черной магии с разоблачением» изобилуют пестроцветием людей в колясках, людей с попкорном, разносчиков сдобной мелочи, поклонников «метафизического опыта» и «трансцендентального видения жизни», билетных спекулянтов, специалистов по техническому обслуживанию цирковых номеров и интеллектуалов, недовольно замечающих: «Надеюсь, второй акт будет лучше первого: мне жалко 300 баксов за “Гамлета”»). Другое дело, что финальная мысль рассказана, пожалуй, чересчур подробно – для публики, не привыкшей схватывать на лету; персонаж Элизабет Олсен действительно дан слишком пунктирно, так что без нее, вероятно, можно было бы обойтись вовсе (насчет ненужности героя Тоби Джонса упреки критики не срабатывают чисто технически: «мост» между полюсом «науки» и полюсом «суеверия» был здесь сюжетно необходим). Тем не менее «Красные огни» не только отточены визуально, но и вполне грамотно сделаны драматургически. Не говоря уж о том, что в их сердцевине заложена далеко не самая стандартная мысль.
Сергей Терновский