«Газетчик»: Рецензия Киноафиши
Режиссер Ли Дэниелс, чернокожий гомосексуалист и сын полицейского-гомофоба, поднявшийся к вершинам кинопроизводства, то есть к созданию фильмов с Николь Кидман (как едко выразился один из критиков, «расторопный голубой негр»), – в нынешнюю эпоху политкорректности мог бы, с такими-то данными, баллотироваться прямо в президенты. Вместо этого Дэниелс занялся выделкой катастрофически неудобного и физиологически хлесткого остросоциального кино, не всегда вписывающегося даже в весьма широкие и туманные рамки артхауса. Начал он с продюсирования – «Бала монстров» (о любви палача-расиста, чей сын покончил самоубийством, и негритянки, потерявшей ребенка в ДТП) и «Дровосека» (о педофиле, вышедшем после 12-летнего заключения, влюбившемся в женщину, которую в юности насиловали все трое братьев, и подружившемся с маленькой девочкой, кою странно «нянчит» ее собственный папа), но вскоре перешел к режиссуре. Предыдущая режиссерская работа Ли Дэниелса, «Сокровище», была посвящена мытарствам несовершеннолетней и неграмотной 150-килограммовой гарлемской негритянки, которую с трех лет насиловал отец, в итоге заразивший ее СПИДом, которую регулярно избивала пьяная безработная мать и которая в результате этих изнасилований родила двоих детей, причем один был болен синдромом Дауна. Один Бог знает как, но Дэниелсу удалось сделать этот фильм даже в определенной степени поэтичным, отнюдь не лишенным некоего странного обаяния и в итоге парадоксально жизнеутверждающим, ибо героиня находит в себе силы преобразиться.
С «Газетчиком» все вышло по-другому. Попытка на материале одноименного романа Пита Декстера, автора «Скалы Малхолланд» и милейшего «Майкла», разобрать на запчасти и переписать в новом ключе традиционный сюжет о журналистском расследовании скелетов в шкафах Юга – привела к поистине феерическим результатам. Собственно, в современном американском кинематографе (включая, естественно, и телефильмы) существует целый особый поджанр – журналистское/адвокатское/семейное расследование темных (и в подавляющем большинстве случаев – расистских) историй, свершившихся в каком-нибудь южном штате под покровом густой пелены предрассудков и столь же густого беззакония. То в 60-х чернокожего филадельфийского детектива хватают в Миссисипи по обвинению в убийстве бизнесмена («Полуночная жара» Нормана Джуисона по роману Джона Болла), то в 34-м в Южной Каролине казнят 14-летнего негра по столь же ложному обвинению в убийстве двух белых девочек («Тайны (Южной) Каролины» Джона Эрмана по роману Дэвида Стаута), то в 64-м в Миссисипи убивают троих борцов за права человека («Миссисипи в огне» Алана Паркера), то в 67-м взрывают адвокатскую контору еврея в том же Миссисипи, в результате чего погибают двое детей («Камера» Джеймса Фоули по роману Джона Гришема), то в 80-х насилуют, опять в Миссисипи, 10-летнюю чернокожую девочку, а ее отца, ветерана Вьетнамской войны, собираются отправить в газовую камеру за убийство насильников («Время убивать» Джоэла Шумахера, и снова по роману Гришема). Список такого рода фильмов, сделанных с разной степенью мастерства и с разным темпераментом, но почти непременно симпатичных, можно продолжать еще довольно долго, однако все их объединяет обязательная общая черта: справедливость и гуманизм, пусть даже задним числом и посмертно, непременно торжествуют, а истинная подоплека происходящего рано или поздно окажется разъяснена.
Ли Дэниелс тоже начинает как будто бы за здравие вышеупомянутого канона. В 1969 году во Флориде кто-то убивает мерзавца-шерифа, и за это должен быть казнен некий охотник на крокодилов Хиллари Ван Веттер (Джон Кьюсак), у которого, в силу профессиональных занятий, одежда и нож всегда в крови. Правда, и шериф – белый, и охотник – белый, зато репортерское расследование вместе с белыми братьями Дженсен (младшего, Джека, играет Зак Эфрон, старшего, Уорда, – Мэтью Макконехи) осуществляет чернокожий Ярдли Эйкман (Дэвид Ойелово), а в помощь им придана блондинка Шарлотта Блесс, то есть, буквально, Благословенная (Николь Кидман), переписывающаяся с заключенными и влюбившаяся в приговоренного Ван Веттера. Тут бы и развернуться всеобщему гуманизму, взысканию справедливости, большой и чистой любви и дружбе народов в придачу… ан нет: Ли Дэниелс идет другим путем, несопоставимо более тернистым.
Как объясняет Шарлотта, «все заключенные обещали припасть губами к моей вагине, некоторые предлагали трахнуть меня в зад, и только Хиллари предложил сделать ему минет; тогда-то я и поняла, что он один любит меня по-настоящему». Сам Хиллари, за пределами своих высокопарно-романтических писем, довольно скуп в речах и ограничивается в основном фразами «Грязная сука!», «Иди сюда: я тебя во все дырки…» и «Ты – моя маленькая пони. Я лишь хочу забраться на тебя еще разок». Джек, бесповоротно влюбившийся в Шарлотту, влюбляется еще больше после сеанса публичной двойной мастурбации при трех свидетелях в тюремной комнате свиданий, а также после того, как Шарлотта мочится ему на лицо и туловище, обожженные медузами, а отец Джека публикует отчет об этом в собственной газете. Уорд, как выясняется, влюблен в Ярдли; по крайней мере, Ярдли бросает фразу: «Однажды я напился, и Уорд сосал мне член. Он любит негров, и теперь ему стыдно». Попытка Уорда полюбить других негров, менее утонченных, приводит к тому, что он оказывается в номере мотеля – голым, связанным, изнасилованным, в луже крови и без глаза. Конечно, один из персонажей читает «Лолиту». И конечно же, сценарий кишит тематическими шутками вроде «Я потею, как беременная монахиня» или «Трудно без большого пальца. Он отличает нас от приматов. Без него даже за сиську жены не подержаться». И разумеется, кульминацией интриги становится кадр, где голый Мэтью Макконехи, уже без глаза, сидит с бутылкой на унитазе, в позе роденовского мыслителя, и совершенно искренне вопрошает: «Джек, я всё думаю, что же я упустил?»
На фоне этих чрезвычайно милых и трогательных подробностей детективный сюжет и гуманистическая идея о недопустимости смертной казни, поначалу энергично оглашаемая персонажами, просто-напросто исчезают из кадра. Дэниелс увлеченно монтирует сексуальные сцены с видами хрюкающих свиней, пробирающихся сквозь собственные фекалии, и подвешенными трупами крокодилов, из которых выпускают кишки. То, что начиналось как продолжение традиции Болла–Джуисона или Гришема–Шумахера–Фоули, очень быстро перерастает в экранизацию сперва трудов Зигмунда Фрейда, а затем – «Половой психопатии» Рихарда фон Крафта-Эбинга. Это, судя по всему, и есть независимое кино в чистом виде, торжество нонконформизма, честного и бескомпромиссного взгляда на жизнь. Особенно учитывая колоритную финальную бойню в лучших традициях «Техасской резни бензопилой», завершаемую фразой «Он так никогда и не смог забыть свою первую любовь». Зрителю, по всей вероятности, забыть эту первую любовь тоже вряд ли удастся…
В общем-то, вполне понятно, зачем Ли Дэниелсу все вышеперечисленное было нужно (не считая, конечно, врожденной тяги режиссера к максимальному нагромождению расовых и семейно-сексуальных ужасов на каждом квадратном сантиметре кинопленки). Он идет по стопам тех, кого объединяют словосочетанием «южная готика» (Теннесси Уильямс, Фолкнер, Капоте, Колдуэлл, Стайрон, Фланнери О’Коннор, Карсон Маккаллерс), тех, кто развенчивал миф о «золотой культуре» Юга, обнажив изнанку последнего – темную, удушающую, оплетающую вязкой семейной паутиной и в итоге беспощадно ломающую судьбы. Разумеется, «Газетчик» наследует не «Полуночной жаре», «Камере» или «Времени убивать», а «Балладе о горестном кабачке» («Балладе о печальном кафе») Маккаллерс, экранизированной Саймоном Кэллоу. Вот только с фактурой Дэниелс немного перестарался, превратив отсчет грехов в экстремальную и необратимую автопародию.
Сергей Терновский